Лицейские годы
В лицейские годы сформировался характер Пушкина – «любящий, пылкий и независимый… Поэзии предался он безгранично»[29], - рассказывает младший брат поэта Лев Сергеевич. Многие из товарищей Пушкина пробовали писать стихи. Известными поэтами стали впоследствии двое из них, ближайшие друзья Пушкина: А.А. Дельвиг и В.К. Кюхельбекер. В 1814 году в «Вестнике Европы» было опубликовано за подписью Александр Н. к. ш. п. послание Пушкина «К другу стихотворцу», посвященное Кюхельбекеру. Это было первое выступление молодого поэта в печати.[30]
Через много лет, вспоминая годы учения, Пушкин скажет в VIII главе «Евгения Онегина»:
Моя студенческая келья,
Вдруг озарилась: муза в ней
Открыла пир младых затей,
Воспела детские веселья,
И славу нашей старины,
И сердца трепетные сны.[31]
Быстро протекли годы ученья. В мае 1817 года для Пушкина и его товарищей начались последние экзамены. 9 июня состоялся выпускной акт, на котором хор лицеистов исполнил прощальную песню.[32] Тяжело было расставаться с верными, испытанными друзьями, особенно с Пущиным, Дельвигом, Кюхельбекером. В альбоме Пущину Пушкин в день разлуки написал:
. . . . . . . . . с первыми друзьями
Не резвою мечтой союз твой заключен:
Пред грозным временем, пред грозными судьбами,
О милый, вечен он![33]
Возвращение в Царское Село
После периода ссылок на юг и в Михайловское Пушкин возвратился в Петербург. Живя в столице, он «иногда делал прогулки пешком… в Царское Село… После прогулки в его садах, он тем же путем возвращался назад. Может быть, в одно из таких путешествий задуманы были “Воспоминания в Царском Селе”, помеченные в тетради его: “Декабря 1829 года, СПб.”», - пишет одни из первых биографов Пушкина.[34]
Воображаю день счастливый,
Когда средь вас возник лицей,
И слышу ваших игр я снова шум игривый
И вижу вновь семью друзей.
Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым,
Мечтанья смутные в груди моей тая,
Скитаюсь по лугам, по рощам молчаливым,
Поэтом забываюсь я.[35]
Снова увидел Пушкин Екатерининский парк с его памятникам русской славы и доблести. Вот воспетый им в лицейские годы Кагульский обелиск. Теперь поэт вновь описал его, а также Морейскую колонну из серо-голубого олонецкого мрамора. Она установлена в честь битвы при Морее около так называемого Чертова моста; на памятной доске высечено имя деда поэта Ивана Абрамовича Ганнибала, взявшего крепость Наварин:[36]
Садятся призраки героев
У посвященных им столпов,
Глядите: вот герой, стеснитель ратных строев,
Перун кагульских берегов.
Вот, вот могучий вождь полунощного флага,
Пред кем морей пожар и плавал и летал
Вот верный брат его, герой Архипелага,
Вот наваринский Ганнибал.[37]
В сознании Пушкина Кагульский обелиск и Морейская колонна были тесно связаны с пейзажем Екатерининского парка, являясь одной из его характерных особенностей. Поэтому позже он упомянул о Кагульском обелиске в заключительной главе «Капитанской дочки», где описана эта часть парка: «Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени. Широкое озеро сияло неподвижно. Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, осеняющих берег. Марья Ивановна пошла около прекрасного луга, где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева».[38]
Осенью 1830 года, находясь далеко от Царского Села, Пушкин посвятил проникновенные, полные грусти строки фонтану «Девушка с кувшином» (скульптор П. Соколов), стоящему на северо-западном берегу Большого пруда, на склоне холма. На гранитном камне, поджав ноги, в грациозной позе сидит одинокая девушка; опущена тонкая рука, держащая разбитый черепок, низко склонилась голова, прядь волос упала на шею…[39]
Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
Дева, над вечной струей, вечно печально сидит.[40]
При въезде в Царское Село стоят Египетские ворота, сооруженные в 1828 году по проекту архитектора А.А. Менеласа (иероглифы и барельефные изображения выполнены скульптором В.И. Демут-Малиновским). В 1937 году, к столетней годовщине со дня смерти Пушкина, здесь была установлена статуя юного поэта, работа скульптора Л.А. Бернштама.[41] Она еще раз напоминает о том, что годы, проведенные Пушкиным в Царскосельском лицее, - время формирования его как поэта и гражданина, а Царское село – вечно дорогое его сердцу место.
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Все те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.[42]